На Ладожском озере начался осенний нерест сига — золотая пора для местных браконьеров. Бороться с нарушителями рыболовного законодательства в Ленинградскую область командирован рыбоохранный спецназ "Пиранья". Браконьеров пока правда не много. Зачем был создан спецназ Росрыболовства, чем эта организация занимается на Ладоге и как она справляется с браконьерами, корреспонденту "Росбалта" рассказал начальник отряда Роман Редкин.

— Роман, как создавался рыбоохранный спецназ? Что это такое?
 

Рыбоохрана России. Рыболовный спецназ Пиранья подвел итоги двухнедельного рейда на Ладоге

— У большинства госструктур есть свои силовые спецподразделения. Самые известные — это "Альфа" и "Вымпел" при ФСБ. У Росрыболовства подобного отряда не было. Решение о его создании было принято в 2009 году. Сегодня "Пиранья" состоит примерно из пятнадцати бойцов. В основном это бывшие сотрудники других спецподразделений. Многие побывали в "горячих" точках. Мы выполняем свои контрольно-надзорные функции в самых разных районах страны. В основном это Хабаровский край, Сахалин, Камчатка, Байкал, Астраханская область. Очень хочу во Владивосток съездить — я ведь сам из Находки. Но не посылают. Два раза в год обязательно приезжаем в Ленинградскую область.

— В чем смысл командировок в Ленобласть?

— Весной у вас начинается нерест корюшки. Есть промышленные предприятия, которые ловят ее официально, покупая квоту, а есть и те, кто использует запрещенные орудия лова. Например, так называемые волокуши. Браконьеры, которые ее тянут, поднимая грязь, иногда просто не понимают, что они нарушают экосистему водоема.

Осенью же идет нерест краснокнижного сига. Если не дать ему нереститься, то вскоре мы эту рыбу будем видеть только на картинке. Но браконьеры всегда идут на нерестилище. Не понимают люди, что рыба детей плодить идет. Я ведь говорю браконьерам — ты приди в роддом, когда у тебя жена будет рожает, и перережь всех детей. Это то же самое.

На корюшку, конечно, браконьеров идет больше, чем на сига.

— Браконьер в Ленинградской области отличается от своего дальневосточного "коллеги"?

- Браконьер — он везде браконьер, что на Дальнем Востоке, что здесь. Разницы практически никакой. Но на противоположном конце страны масштаб этого явления, конечно, крупнее. Да и техника там лучше. У тех, кто незаконно ловит осетровых на Амуре, и катера японские хорошие, и двигатели, и навигация. Сети они могут на 20 метров глубины поставить, без забитой точки. Ее просто физически не найти. В Ленобласти такое редко встретишь. Да и люди разные бывают. Для одним рыбу половить — это просто хобби, а другим кушать нечего. Такой рыбак вынужден идти на речку, чтобы как-то прокормить семью.

— Работа "Пираньи" — это акции устрашения, карательные операции?

- Акции устрашения — это, когда немецкие каратели заходили в деревни и все в них выжигали. Мы подобным, естественно, не занимаемся. Хотя, нас, конечно, побаиваются. Иногда читаешь отзывы о своей работе: "Приехала "Пиранья". Жестко работают". Но ведь если попался, то должен и ответить. Мы ведь чем хороши? Приезжаем в регионы, где у нас ни свата, ни брата — ни от кого не зависим.

На Сахалине, например, я написал протокол на мэра одного из городов. Он нарушал правила рыболовства — ловил тихоокеанского лосося в неположенном месте. Просто взял и сеть поставил. Тут же мне звонки пошли. Но нарушение есть нарушение.

На Ладогу мы приехали с Байкала, из Северобайкальска. Браконьерят там в основном бывшие зеки. Местным с ними очень тяжело общаться. Запугивают. Мы там поработали, нас увидели в деле. После этого желание, скажем так, грубить у них отпало.

— Из практики своей работы в Ленинградской области интересные случаи припомнить можете?

- Сильно ангажированных случаев не припомню, а веселые истории случались. Например, когда люди пытаются от тебя убегать. В итоге догоняешь, задерживаешь, показываешь ему съемку, кадры. Спрашиваешь: "А тебе-то самому не смешно? До седых волос дожил, а прячешься, как ребенок!". Но какого-либо грубого отношения с нашей стороны никогда не было.

— Что браконьеры в свое оправдание говорят?

- Да жрать, говорят, нечего. Спрашиваем: а чего работать не идешь? "А зачем? Там платят мало". Вот и ответ. Те, кто на реке сидит, хоть что-то зарабатывают. Поймал — продал. В день 3-4 тысячи рублей имеет. Такого человека тяжело заставить работать за зарплату в 15 тысяч в месяц, когда эти деньги он получит за несколько дней. При этом у него свободный график. Захотел рано встал, захотел поздно. Сегодня он может пить, завтра не пить, послезавтра пойти поработать.

— Сегодня в рейде ни одного браконьера не задержали. Почему?

- За неделю своей работы на Ладоге мы составили более десяти протоколов. Но задержания обязательно будут. Надо еще недельку подождать, когда холода наступят. Как только вода до четырех градусов опустится, так сразу и сиг пойдет. Чем это объяснить, я не знаю. У рыбы в голове свой компьютер. При нужной температуре сиг массово идет на нерест. И браконьеры за ним.

Кроме этого, сыграл фактор профилактики. Когда мы приезжаем, то речка моментально становится чистой. Стоит одного задержать, так об этом тут же вся Ладога узнает. Телефоны у всех теперь есть.

Но мы ведь и местные рыбные рынки проверяем. Правда на этих рейдах мы присутствуем только как специалисты. Сами ничего изымать права не имеем. Нет в КоАПе соответствующей статьи, хотя раньше была. Но это уже воля политического руководства.

— А что насчет вооружения?

Имеется распоряжение правительства о том, чтобы у каждого инспектора рыбоохраны было свое табельное огнестрельное оружие. Более того, оно уже вступило в действие. Сейчас идет процесс дооборудования оружейных комнат. Как только "оружейки" сдадим МВД, будет издан приказ о закупке оружия. В каждом территориальном управлении появится своя комната. На время командировок оружие будем брать с собой. Пока пользуемся личным травматическим. Оружие браконьеров отрезвляет. Плюс вопрос безопасности самого сотрудника. Вот на Дальнем Востоке, например, и с медведями встречаться приходится.