Петроглифы Беломорья и Онеги - письменное свидетельство охотничьих традиций, верований и быта предков

Петроглифы Беломорья находятся в 310 км ССЗ, в подзоне северной тайги, на территории Прибеломорской низменности. Тип ландшафта здесь другой - приморский террасированный, сильно заболоченный с ельниками и сосновым редколесьем. По рельефу - это морская абразивно-аккумулятивная равнина, а также болотная равнина.

В эпоху функционирования петроглифов природные условия отличались от современных; более того, они претерпевали заметные изменения - включая климат, структуру и динамику лесов, состав фауны, уровень водоемов. В период с VIII тыс. до н.э. палеогеограф Э.И.Девятова выделяла по меньшей мере 10 эпох увлажнения климата, чередующихся с более сухими и даже сильными засухами. В целом климат тогда был теплее, растительный и животный мир богаче. В среднем голоцене территория от южного Беломорья до южной части Онежского озера входила в одну природно-климатическую зону, где колебания природных явлений развивались синхронно.

Онежские петроглифы включают 23 группы, протянувшиеся вдоль побережья почти на 20 км, и размещаются в основном на оконечности прибрежных мысов и мысков, изредка - на соседних островах на высоте от 0 до 2,5 м над водой. Более половины изображений сосредоточены на двух центральных, сильнее других выступающих в озеро мысах - Бесов Нос и Пери Нос.

Беломорские петроглифы включают 32 группы. Они тянутся по островам в русле р.Выг на протяжении 1,5-2 км и тоже не поднимаются выше 2,5-3 м над уровнем воды (рис.8-12). Самые крупные и известные среди них: Бесовы Следки, Старая Залавруга, Новая Залавруга, Ерпин Пудас.

В каждой такой группе от нескольких до нескольких десятков фигур, а в трех случаях - свыше 100. Многие открыты в ходе полевых работ в 60-80-е годы. В результате общее число изображений увеличилось более чем вдвое. Всего в Беломорье теперь известно свыше 2000, а на восточном побережье Онежского озера - около 1000 фигур.

Все петроглифы Карелии - выбиты, т.е. углублены в скальную поверхность точечными ударами камня, скорее всего, кварца. Глубина выбивки разная, от очень мелкой, поверхностной, до относительно глубокой и грубой. Но обычно она составляет 2-3 мм. В Беломорье большинство фигур выбиты сплошь, по всей площади силуэта. На Онежском озере часто высечен лишь контур. Бывает, что часть фигуры контурная, а другая - силуэтная. Выбивка, особенно по всему силуэту, создает эффект полихромии благодаря контрасту естественной поверхности скалы и более светлого силуэта. Сильно разнится четкость линии контура - то очень ровной, то "рваной". Доминируют выбивки в профиль, использовались также проекции в фас и в плане.

Лучше всего изображения рассматривались в косых лучах заходящего или восходящего солнца, усиливающих их рельефность. Размеры фигур варьируют от крошечных длиной в несколько сантиметров до очень больших величиной 2,5-4,1 м. Правда, таких "гигантских" изображений - единицы. Преобладают размеры от 15 до 60 см .

Манера изображения в целом натуралистическая с заметной схематизацией и условностью в передаче образов. Некоторые наделены сверхъестественными, вымышленными чертами и деталями. Имеется немало загадочных рисунков.

Расположение фигур и сцен на плоскости скалы весьма свободное, порою похоже на хаотичное. Композиции иногда выражены явно (их более 100), иногда их можно только предполагать. Не всегда ясно, как взаимосвязаны друг с другом изолированные изображения, расположенные рядом. Случаи наслаивания или перекрывания фигур встречаются редко.

Сами наскальные полотна различаются топографией, ориентировкой, размерами и конфигурацией, характером поверхности, числом и сохранностью фигур, плотностью заполнения, удаленностью друг от друга. Так, Бесовы Следки в Беломорье представляют собой сплошной ковер изображений на площади около 40 м2. На Залавруге же они размещаются более свободно, на изолированных участках. Основные, самые насыщенные скопления заполнялись и функционировали на протяжении длительного времени.

Благодаря натуралистической манере значительная часть рисунков узнаваема и поддается идентификации. Без особого труда опознаются водоплавающие птицы, лесные и морские звери, лодки, люди и человекоподобные существа. Обилие антропоморфных образов - очень важная и показательная особенность петроглифов Карелии, прежде всего беломорских. Именно они становятся главными действующими лицами наскальных полотен. Нередко показаны орудия труда и средства передвижения: лодки, лыжи, лук и стрелы, гарпуны.

Выделяются оригинальные и загадочные фигуры. Среди онежских петроглифов это прежде всего около 100 солярных и лунарных знаков (по другой версии - "капканов"). Единичны изображения выдры, нерпы, рыб, деревьев, жезлов, змей, собак, частей человеческого тела и др. Естественные пропорции в фигурах нередко искажены, используются фантастические детали и признаки. Таковы лебеди с непропорционально длинными шеями; звери с необычно крупными мордами и лебеди с "дугами" внутри туловища. На беломорских петроглифах подобных загадочных фигур гораздо меньше, а солярные и лунарные знаки отсутствуют вовсе. Но и здесь встречаются многочисленные отступления от натуры, необычные детали и образы.

Петроглифы Карелии создавались длительное время и представлены разновременными группами, что позволяет воссоздать сам ход изобразительной эволюции, выделить основные ее этапы, охарактеризовать особенности каждого из них. При наличии общих черт онежским и беломорским петроглифам свойственны и существенные различия. Они проявляются в топографии, тематике, стиле, технике нанесения фигур, характере композиций, облике наскальных полотен и общей линии развития. Так, среди онежских петроглифов доминируют изображения водоплавающих птиц, а в беломорских - лодок и людей. Морские звери - белухи, моржи и, возможно, киты - встречаются почти во всех наскальных полотнах Беломорья. На онежских же зафиксировано всего три изображения нерпы. В Беломорье много явных, нередко многофактурных композиций повествовательного характера. В них больше жизненной правды, проявляется стремление к развитию сюжета, показу действия. Онежские петроглифы более метафоричны.

Петроглифам Карелии свойственно тесное соседство с древними поселениями. Рядом с онежскими их известно около 30, а с беломорскими - свыше 50. Судя по данным раскопок, люди начали осваивать восточное побережье Онежского озера задолго до появления петроглифов - в эпоху мезолита, в VII-VI тыс. до н.э., и продолжали селиться здесь вплоть до эпохи средневековья. Упоминавшиеся уже острова в низовье р.Выг в Беломорье начали выходить из под уреза воды и стали доступны для человека только в раннем неолите, примерно с V тыс. до н.э. Доказать взаимосвязь петроглифов и расположенных даже совсем рядом древних поселений не так просто. Как правило, люди останавливались на этих участках многократно, и всякий раз приходится решать, какие комплексы находок могут быть связаны с петроглифами, а какие нет.

Уровень воды и в Белом море, и в Онежском озере на протяжении голоцена периодически менялся. Выявлены и датированы древние регрессии и трансгрессии, соответствующие им береговые террасы и уровни. Стало легче выделить поселения, синхронные петроглифам. Важно и то, что основная часть наскальных полотен Новой Залавруги перекрывалась культурным слоем древнего поселения Залавруга I, которое позволяет уточнить их верхнюю хронологическую границу.

Можно считать доказанным, что наскальные изображения в Карелии создавались на протяжении длительного времени - нескольких сотен, а возможно, полутора тысяч лет. И онежские, и беломорские петроглифы появлялись и функционировали где-то в пределах второй половины IV - первой половине II тыс. до н.э., а расцвет наскального творчества в крае приходится, скорее всего, на III тыс. до н.э. Изображение создано и почиталось населением, которое изготовляло и использовало в быту ямочно-гребенчатую керамику, получившую в Карелии широкое распространение во второй половине IV-III тыс. до н.э.

Петроглифы Карелии широко используются как первоисточник для изучения первобытных представлений об окружающем мире, верований и самого первобытного сознания. Наскальные полотна справедливо называют "мастерскими сознания", "листами каменной книги" - хранилищами подлинных записей древних мыслей. Но выражены эти мысли в образно-знаковой форме. Они дошли до нас как бы в закодированном виде, а сам код утрачен. Не зная всей системы представлений и обрядовой практики того времени, трудно добраться до их изначального смысла. Тем не менее, опираясь на сам изобразительный материал (в контексте времени его возникновения и функционирования), используя сравнительный анализ, можно получить некоторую информацию о культуре, мировосприятии и верованиях людей.

Проблеме семантики наскальных рисунков Карелии всегда, на всех этапах их изучения уделялось повышенное внимание. Она ставилась в числе первоочередных. Все стремились как можно быстрее проникнуть в духовный мир древних людей. На первом этапе натурализм многих фигур и сцен давал основание рассматривать их как своего рода "картинки с натуры", правдиво отразившие хозяйство и быт, образы предков "духов-хозяев" местности и стихий природы, которые выполнены с целью совершения магических действий над ними (А.М.Линевский и др.). Однако теперь такой подход воспринимается как упрощенный. Исследователи склоняются к мысли, что рисунки на скалах не были буквальным отражением эпизодов повседневной действительности, а скорее, являются более сложными символами, запечатлевшими представления о мире, его движущих силах и связях (В.И.Равдоникас, К.Д.Лаушкин, Р.Б.Климов, А.Д.Столяр и др.).

Особая тема - конкретные расшифровки отдельных сцен и изображений. Ключом для них нередко служили архаичные образы и сюжеты их этнографии и фольклора северных народов, но прежде всего - эпические песни калевальского размера, а чаще текст самой "Калевалы", созданный Э.Лёнротом. Естественно, принимались во внимание мировые мифы, изобразительная символика стран Древнего Востока и Южной Скандинавии. Опыты семантических реконструкций показали объективную сложность самой задачи, трудность разработки надежной методологии и конкретных методик дешифровки петроглифов, необходимость строгих критериев достоверности.

Можно утверждать, что петроглифы Карелии связаны с культом; системой верований и обрядов, мироощущением людей в целом. Свидетельством тому служит их местоположение, неразрывная связь с рельефом скалы, разломами и трещинами в ней, другими природными ориентирами. Наскальные полотна - ключевые точки культовых центров-святилищ, которые формируются в обособленных местах побережья, на самой границе воды и суши, занимая мысы и мыски, прибрежные острова. Отсюда с особой масштабностью и наглядностью воспринимается окружающее пространство - как вширь, по горизонтали, так и по вертикали. Тут как бы сходятся, смыкаются три основные сферы мироздания: подводный, наземный и небесный миры. Священными данные участки, видимо, становились еще до появления петроглифов.

На Онежском озере оформление такого святилища, скорее всего, началось с оконечности Бесова Носа; а в Беломорье - с острова Шойрукшин в русле р.Выг. В том и другом местах природа выступала в каких-то особо ярких и притягательных проявлениях, вызывающих сильные эмоции, создающих соответствующий фон и настрой для поведения обрядов.

С помощью изображений древние колдуны ("шаманы") сумели выделить центральные участки святилищ, сделать зримыми и доступными для непосредственного контакта главные объекты поклонения. Первоначально сами образы могли наноситься углем, охрой, кровью или чем-то еще. Но вода, снег и лед их быстро смывали и стирали. Именно желание придать рисунку стойкость и долговечность привело в конце концов к появлению техники выбивки.

Ставшие нетленными наскальные образы еще убедительнее олицетворяли скрывавшиеся за ними сверхъестественные силы и возможности регулярного личного общения с ними.

По мере того как границы святилищ расширялись или смещались, появлялись все новые наскальные полотна. В итоге сформировались большие по площади и числу фигур комплексы. Навряд ли функционировали одновременно все их части. Скорее всего, основные обряды и действия тяготели к центру таких комплексов, а он со временем тоже смещался: на Онежском озере - с Бесова Носа на Пери Нос, а затем и к устью р. Водлы; в Беломорье - с Бесовых Следков на Залавругу.

Оба святилища нельзя назвать укромными или труднодоступными. Они находятся как раз в зоне промысловых угодий и лежат на основных путях сообщения, проходивших вдоль берега - и по воде, и по суше. При относительно слабой природной потаенности доступность святилищ для населения регулировалась характером обрядов, их периодичностью, традициями и т.д. Сами обряды совершались главным образом в весенне-летний сезон, когда наскальные полотна освобождались от снега, а уровень воды сохранялся в пределах нормы.

Наскальные полотна свидетельствуют о стремлении людей понять окружающий природный мир, выяснить, какие скрытые силы, связи и отношения стоят за природной действительностью, ее порою грозными стихийными проявлениями. С этой целью использовались приемы подобия, одушевления и персонификации. Отталкиваясь от известного, олицетворяя природу, наделяя ее собственными родовыми характеристиками и индивидуально-психологическими чертами, мобилизуя силу фантазии и воображения, они создавали вымышленный мир полуфантастических и фантастических образов, наделенных сверхъестественной силой и способностями.

Люди верили, что в основе явлений природы, особенно экстремальных, лежат таинственные духовные силы. Чтобы заручиться их помощью и поддержкой, следовало обнаружить и осознать такие силы, войти с ними в непосредственный личностный контакт. Наскальные изображения приоткрывали путь для подобного прямого контакта и общения. Так, хотя и в иллюзорной форме, достигалось согласие человека со средой обитания, смягчалось отчуждение социума и природы. Окружающий мир воспринимался как единое целое, связанное множеством видимых и невидимых нитей.

Объективно петроглифы способствовали упрочению социальных связей, закрепляли определенные нравственные нормы и установки, положительные знания и навыки, обогащали духовную жизнь людей, развивали интеллект. Потребовалась немалая мыслительная работа и опыт, чтобы перевести сложившиеся представления на плоскость скалы в виде наглядной, "картинной" информации. Выбитые силуэты не просто фиксировали тот или иной образ или объект поклонения, но помогали осознать смысл и содержание связанных с ними явлений. Отсюда стремление к повествованию, созданию развернутых композиций, своеобразных сцен-повествований. Желание лучше передать смысл запечатленных на скалах образов и сюжетов заставляло совершенствовать изобразительный язык, усиливать его выразительность. Наскальные изображения не могли не отразить и разную степень одаренности, подготовленности и умения самих мастеров.

В петроглифах Карелии отчетливо ощущается земная основа, широко используются образы реальной действительности: лесные и морские звери, птицы, люди, лодки, луки и гарпуны, следы и т.д. Но они лишь прототипы. Налицо и постоянные отступления от натуры. Отчетливо прослеживается тенденция к схематизации, стремление и умение выделить и вырезать изобразительными средствами главное. С помощью отдельных элементов и деталей ярче высвечиваются специфические особенности отдельных образов и сцен. На заключительном этапе схематизация изображений снова усиливается, беднее и однообразнее становится и их состав.

Обряды, в которых использовались петроглифы, вряд ли носили какой-то узко специализированный характер и были связаны только с магией, тотемизмом, анимизмом, другими верованиями. Скорее, в них нашел отражение их синтез. Здесь могли проводиться и инициации юношей, ритуальные действия посвященные началу или окончанию промыслового сезона, поклонение предкам и другие.

Значительные различия беломорских и онежских петроглифов обусловлено многими причинами, включая особенности природной среды, хозяйства, общей ориентации сознания и не в последнюю очередь характером самих обрядов, совершавшихся там и там. На Онежском озере отчетливее выражена мифологическая подоснова рисунков. И в топографии, и в тематике лучше улавливается представление о вертикальном членении мира. Ведущим мотивом являются водоплавающие птицы, которые могли символизировать сезонность и цикличность времени. Но птицы могут выступать здесь и как посредники между средним (земля) и верхним (небо) мирами. Среди изображений встречаются и сами культовые предметы - "жезлы", а также все еще загадочные солярные и лунарные знаки. Многие образы и сцены как бы более абстрактны и метафоричны, включают непривычные, сверхъестественные образы и странные антропоморфные фигуры.

В Беломорье более отчетливо прослеживается бытовое начало, связь с хозяйством и трудовой практикой, стремление к воспроизведению каких-то реальных (или вымышленных) событий в виде повествовательных сцен. Сильнейший импульс развитию наскального творчества здесь дал морской промысел белух, моржей, а возможно и китов. Он требовал хорошего знания особенностей поведения зверя, четкой организации труда, согласованных усилий, другими словами, серьезной подготовки, отточенных навыков и определенного опыта. С другой стороны, морская охота связана с большим эмоционально-психическим напряжением и переживаниями ее участников, надолго оставляя в памяти сильные впечатления. Она давала возможность выявить особо смелых и умелых, сильных и выносливых, способствовала героизации труда и выдающихся охотников.

И все же даже лучшие реалистические сцены морского промысла и лесной охоты, скорее всего, являются отражением мифов и преданий, а не конкретных эпизодов из реальной жизни, запечатленных по свежей памяти. Даже на примере сцен охоты на лосей и оленей с участием лыжников видно, что между реальным действием и выбивкой изображений существовал разрыв во времени. Не случайно и присутствие разного рода необычных деталей и образов.

Ведущим мотивом среди беломорских петроглифов выступают лодки, обычно с людьми, а также изображения людей. Люди - главные действующие лица всех композиций; и они почти всегда выступают в роли победителей. Выдвижение их на первый план отражает важный стадиальный сдвиг в общественном сознании, подвижки в процессе осознания людьми их реальной силы и огромных потенциальных возможностей.

При характеристике первобытного творчества, исследователи отмечают неиндивидуальный его характер, огромную инерционность, стремление к подражанию однажды принятым образцам и способам действий. Традиционализм и консерватизм в значительной мере свойственен и монументальному наскальному искусству древней Карелии. Но проявлялось и стремление к новациям, новым, не вполне традиционным решениям. Свидетельством тому служит большое разнообразие даже однотипных фигур и сцен, что предполагает какую-то свободу мастера, не удовлетворявшимся слепым копированием и подражанием ранее выбитым образцам. Значит, здесь постоянно и напряженно билась мысль над тем, как лучше выразить и донести до сознания людей смысл и содержание высеченных образов, связанных с ними представлений и верований. Стремление к обновлению наскальных полотен с целью повышения их действенности - одна из главных забот творцов петроглифов Карелии.

В культовых действиях и обрядах выбитые рисунки служили своего рода иконостасами святилищ. Поиск новых изобразительных решений отвечал вечной потребности убедительнее, нагляднее и полнее увидеть разные стороны и ипостаси природы и общества, понять их движущие силы, укреплять взаимосвязь. Особенно показательно в этом плане использование композиций. Часть изображений время в периоды повышенной влажности погружалась под воду и тогда требовалось создавать новые. Приходилось как-то дублировать или корректировать фигуры, не оправдавшие надежд или не вполне соответствующие новым условиям. Изменения в верованиях, обрядах тоже побуждали к созданию новых фигур.

Основные импульсы развитию давала местная действительность и изменения в ней, включая природные катаклизмы. Мы не отрицаем и роли заимствований, но вряд ли они играли определяющую или ведущую роль в духовной жизни местных охотников и предопределяли появление таких необычных мотивов, как некоторые типы лодок, солярные и лунарные знаки и др. У наскального искусства Карелии, видимо, местные корни, своя линия развития.

В целом же на наскальных полотнах и Беломорья, и Онежского озера совершалась система особых действий, с помощью которых люди пытались повлиять на вымышленные ими же сверхъестественные силы, существа и персонажи, поддерживать связи и отношения с ними и окружающим миром, застраховаться от возможных опасностей. Общий их смысл сводился к тому, чтобы закрепить в общественном сознании представление об окружающем мире, его движущих силах, связях и отношениях, необходимый миропорядок и ритм жизни. Это и объяснение мира, и вместе с тем способ самоутверждения в нем.

Петроглифы наглядно свидетельствуют о способности первобытного человека обобщать, фиксировать и хранить необходимую информацию, выделять в окружающем мире наиболее существенные сферы, качества, свойства, персонифицировать и олицетворять их, переводить в символы и строить из них мир символов; на основе земных создавать неземные образы. Выбитые изображения давали возможность непосредственного личностного контакта и общения с этими неземными, сверхъестественными образами и силами. В качестве объектов культа выступают либо человекоподобные образы, либо звери и птицы, наделенные какими-то необычными свойствами. Создав представления об окружающем мире, его главных силах, связях и отношениях, люди обретали чувство опоры и устойчивости, стабильности окружающего мира и собственной жизни.

Приходится признать, что семантика петроглифов Карелии во многом остается загадкой, тайной. Мы не способны еще адекватно воспринимать то время и все, что было связано с ними. Невольно смотрим на рисунки своими глазами, а не глазами их творцов и почитателей. Множество так необходимых данных и сведений не сохранилось в исторической памяти. Не решена проблема расшифровки (декодирования) выбитых фигур и сцен. И все же какие-то движения древней мысли при анализе таких относительно богатых и длительное время функционировавших культово-изобразительные комплексов-святилищ, как петроглифы Карелии, улавливаются.

Правда, даже в тех случаях, когда, казалось бы, приоткрываются какие-то древние смыслы, перед исследователем всякий раз встает мучительный вопрос об адекватности, достоверности их понимания, путях получения объективного знания. Наиболее продуктивным остается комплексный подход, при котором наряду с всесторонним источниковедческим анализом самих памятников используются возможности смежных наук и осуществляется научный синтез полученных результатов, а затем ведется тщательная проверка на достоверность.

Крайне необходим и более основательный сравнительно-сопоставительный анализ петроглифов Карелии в рамках Северной Европы и даже более глобальном масштабе. Обилие и широчайшее распространение наскальных изображений на территории земного шара, огромные хронологические рамки их бытования свидетельствуют, что мы имеем дело с фундаментальным явлением. Постигая его смысл, общие особенности и закономерности, мы глубже поймем и частные проявления, включая конкретные памятники, такие, как петроглифы Карелии.

Савватеев Юрий Александрович,
доктор исторических наук, директор Института языка, литературы и истории КарНЦ РАН

***
Из экспедиционных дневников